СОНАТА НАД ОЗЕРОМ
РИЖСКАЯ
КИНОСТУДИЯ
Сценарий Р. Эзери, Г. Цилинского
Постановка Г. Цилинского, В. Браслы
Гл. оператор Г. Скулте
Гл. художник А. Меркланис
Композитор И. Калнынь
Валентина ИВАНОВА
Rто-то однажды сказал: «Дом, разделенный внутри себя, должен рухнуть».
Первое, что мы видим в рижском фильме «Соната над озером», — это именно такой дом. Мы еще ничего не знаем ни о его обитателях, ни о том, что между ними произошло, но предчувствие беды уже охватывает нас. Не потому ли, что раскинуло над этим домом свои черные, то ли обожженные, то ли омертвевшие ветви одинокое дерево? Словно накликало беду, словно притянуло ее, или, наоборот, само осталось немым и мрачным свидетелем прошлого.
Много лет назад в этом латышском доме разыгралась страшная драма — впрочем, в послевоенные времена такие драмы были часты. Убили человека, повесили, быть может, на том самом дереве. Убитый был председателем сельсовета. Убийца — бывший кулак, хозяин усадьбы. В доме осталась женщина, которая когда-то батрачила здесь, родила хозяину усадьбы сына, а потом вышла замуж за председателя сельсовета. Теперь ей предстояло в одиночестве растить двух детей — сына убийцы и дочь погибшего. Вот так по дому тяжко прокатилась судьба, в которой смешалось все: и война, и послевоенная борьба, и столкновение страстей — личных, общественных, классовых. Как их разъединить, разорвать?
Дом, разделенный внутри себя, должен рухнуть…
Но вот прошли годы, потом десятилетия, а дом все стоит, быть может, потому, что живет в нем еще эта старая женщина. Теперь она как будто успокоилась, но нет… Нет покоя ни в лице ее, ни во всем облике. Разве забыть ей когда-нибудь мужа, повешенного возле дома? И как примирить детей, выросших от отцов-врагов? Да, еще не полна оказалась чаша ее беды — сын споткнулся и надолго угодил в тюрьму.
Впрочем, всю предысторию дома мы узнаем только потом, по ходу действия фильма, и она вовсе не будет главной в этой картине, хотя и сыграет свою, достаточно важную роль во всем, что произойдет на наших глазах.
А начинается действие «Сонаты над озером» в тюрьме, в комнате для свиданий, где, разделенные столом, сидят люди и в таком вот публичном одиночестве пытаются за короткие минуты сказать друг другу что-то самое главное, самое важное.
Каждое преступление — это еще и несчастье для близких, оно врывается в дома, разрушает семьи, ломает судьбы. Оно напоминает циклон, в который вовлекается сразу множество людей.
И не преступником, а как раз вот этим губительным циклоном и заняты авторы фильма «Соната над озером».
Поэтому из мрачной комнаты свиданий камера сразу перенесет нас в туманное прибрежье, над которым зловеще раскинуло свои черные объятия старое дерево. Здесь, на тихом, заросшем камышами озере, которое утром и вечером словно тонет в сумеречном молоке, живет Лаура — жена преступника и невестка старой Анны.
О самом преступлении в фильме говорится смутно и мало (в пьяном виде по трагической случайности муж Лауры убил на охоте человека), ясно одно: попав в тюрьму, осужденный живет теперь лишь надеждой на возвращение к любимой женщине, к семье и цепляется за эту мысль, как за спасение.
Но Лауре (в этой роли очень интересно выступила Астрида Кайриша) предстоит еще одно испытание (как будто мало их наслал на нее проклятый этот дом!). На озеро приезжает отдохнуть Рудольф, врач из Риги (Гунар Цилинский). То, что между ними происходит, кажется, меньше всего похоже на любовную историю. И все-таки это любовь. Любовь, показанная авторами тактично и ненавязчиво. Да, мы верим, что и к Лауре эта любовь пришла впервые. То чувство, которое она испытывала когда-то к мужу, было скорее всего молодой безоглядной влюбленностью. Она и полюбить-то по-настоящему не успела, как он уже исчез, пропал в пьяной своей удали. Рудольф тоже был когда-то женат.
Но короткий эпизод встречи с сыном все нам объяснит и про жену и про отношения в семье, которые, наверное, были мукой для Рудольфа, человека предельно искреннего.
Таким образом, оба они — и Рудольф и Лаура, — в сущности, очень одиноки. Их сближение начинается с дружеской поддержки, будничной взаимопомощи — одним словом, с чего угодно, только не с банального ухаживания.
Да, мы верим, что чувство их глубоко и сильно.
И все же Лаура не уходит к Рудольфу, не бросает свой тягостный дом под черным деревом, где ее свекровь, старая Анна, живет лишь от письма до письма с тюремным штемпелем и где ее, Лауры, жизнь тоже надолго будет заключена в те же горестные рамки. Не уходит, хотя прямо говорит, что любит Рудольфа.
Долг, верность мужу, пусть и плохому, достаточно избитый мотив. Во всяком случае, он нуждается сегодня в сильных доказательствах. О какой супружеской верности может идти речь, когда муж Лауры сам разрушил и поломал их жизнь? Нет, не чувство долга останавливает героиню фильма. Просто некоторые люди обладают таким запасом прочности, что его с лихвой хватит и на себя и на другого. Люди, лишенные эгоизма, естественно несут чужую ношу ответственности, не жалуясь, не соразмеряя «за» и «против», не ожидая награды. И не может такой человек быть счастливым просто так, сам по себе, пока где-то вокруг его дома бродит несчастье: даже улыбка с трудом рождается на его лице, как вот на лице этой рано постаревшей молодой женщины из фильма «Соната над озером».
… Когда померкнет экран и в зале зажжется свет, мы, наверное, немало будем думать над этой картиной. Таково свойство, прямо скажем, очень немногих фильмов. И мы неизбежно задумаемся о том, какая же все-таки связь у этой, нынешней истории с той, давней, которая разделила, расколола старый дом на берегу озера? Есть ли она, эта связь? Не придумана ли авторами?
Думается, нет, не придумана. Связь в самом деле есть, и очень крепкая. Пусть Лаура не дочь старой Анны, а всего лишь невестка. Но именно она, Лаура, не родная по крови старой Анне, крепко впитала в себя корни ее дома — ее несчастного, трагического дома. Ведь почему-то Анна тоже не ушла из него куда глаза глядят, не бросила все на произвол судьбы, чтобы навсегда вычеркнуть из жизни то, что было! Не ушла. Осталась жить здесь, с тяжкими своими воспоминаниями, осталась нести свой крест — воспитывать сначала сына и дочь от разных отцов, а потом внуков.
Говоря «нести свой крест», мы вовсе не вкладываем в эти слова религиозный смысл. Если кто и был религиозным в этой семье, то скорее всего бандит Тамариньш, который усердно верил в бога, ходил к мессе, а потом повесил на дереве своего счастливого соперника, соединив в звериной ненависти и ревность и лютую злобу на новый строй. Нет, отнюдь не христианское смирение двигало Анной, но верность крепким народным корням, которую, наверно, она и передала невестке Лауре. Во имя этой верности, прочности устоев Лаура и отвергла свою первую и, видимо, свою последнюю любовь.
Дом, разделенный внутри себя, должен рухнуть.
Но не рухнул. Устоял…
