почта режиссера
Два письма из многих: В. Дружинин из Перми пишет о фильме Болота Шамшиева «Белый пароход»: «Этот фильм интернационален. Он проповедует доброту чистоту, веру, светлую мечту, красоту и радость». Делится впечатлениями Т. Яковлева из Челябинска: «Картина не только учит добру, но и воспитывает в человеке человека».
В этих словах, думается, дана емкая и точная оценка творческой работы народного артиста Киргизской ССР, лауреата Государственной премии СССР режиссера Болота Шамшиева поставившего фильмы «Алые маки Иссык-Куля» и «Выстрел на перевале Караш», «Белый пароход» и «Среди людей», «Ранние журавли» и «Волчья яма».
Учит, воспитывает, пишет читательница. А как влияет зрительская почта на художественный поиск самого режиссера, на рождение замысла?
— Воздействие это несомненно,— говорит режиссер— Правда, мне не приходилось менять свои планы после того или иного письма, хотя в принципе это возможно. А не приходилось скорее всего именно потому, что, какое бы дело я ни начал, рядом всегда незримо присутствует зритель Когда пишу, снимаю, монтирую, всегда думаю: а как он к этому отнесется? Люблю сидеть в зале во время демонстрации своего фильма, следить за реакцией людей. И когда она не соответствует ожидаемой, пытаюсь разобраться: почему?
— Зрители в письмах интересуются, какую тему режиссер Болот Шамшиев считает для себя главной. Об этом пишут А. Хлебникова из Москвы, И. Рустамов из Чимкента, У. Атаев из Алма-Аты.
— Тема эта магистральная для всего нашего кинематографа вот уже несколько десятилетий: формирование новой личности, поиск героя активного и сильного.
— Читатель И.Загоруйко из Харькова подметил, что во всех ваших картинах герои всегда оказываются на каком-то переломе своей судьбы, своего сознания…
— Это связано с темпераментом автора. Некоторые любят спокойные сюжеты и композиции. Я же предпочитаю динамичное напряженное действие. Стремлюсь к тому, чтобы сюжет у меня нес значительную психологическую нагрузку. Люблю сильных людей, хотя с возрастом и происходит некоторая переоценка самого этого понятия…
— Судя по письмам, полученным редакцией, зрители поняли и приняли героев вашего нового произведения—«Волчья яма». Фильм несет радость общения с искусством. Чувствуется обаяние творческих личностей создателей ленты. Удивительно психологично, красиво и точно сыграна Талгатом Нигматулиным роль Самата. Это действительно живой характер, показанный в его развитии. Таких характеров давно не было на экране», —пишет Э. Иванова из Якутска. С ней согласна жительница Калининграда Д. Иванова. Москвич Д.Сильянов отмечает: «Меня заинтересовал сам замысел этой ленты. Режиссер отказался от острой фабулы, ему важна прежде всего судьба человека, судьба его героя Ахметова, которому он сострадает». Действительно, кто он такой. Нурбек Ахметов? Безотцовщина первых послевоенных лет, болезненно самолюбивый мальчишка, жил вместе с младшей сестренкой в интернате. Вместе они и ушли оттуда, когда Самат Касымов, так звали в то время героя, не смог достойно наказать обидчика сестры, а товарищи не поняли и не поддержали его. Может быть, именно тогда, замкнувшись в своей беде, уйдя от людей, и сделал Самат первый шаг к нравственному падению… Не потому ли, что не на кого было ему опереться, попал он с такой легкостью в лапы матерого преступника Шарипова?
Я понимаю, если бы ответ был так прост, вряд ли Шамшиев, мастер тонкой психологической нюансировки, взялся бы снимать фильм «Волчья яма». Главное здесь — в характере Самата, заявленном в первых же кадрах картины — в сцене дерзкого побега из милицейской машины. В характере, безусловно, сильном и решительном (и в этом он достаточно традиционен для Шамшиева) и в то же время каком-то несформировавшемся, незрелом. И здесь возникает вопрос (его, кстати, задает и наша читательница А. Крепчук из Ужгорода): как поставить Касымова-Ахметова в ряд ваших прежних героев, в большинстве людей цельных, характеров светлых и чистых?
— Главное, что связывает моих героев, —это, конечно, я сам, мои размышления о жизни. Я, безусловно, очень далек от Ахметова, но, снимая «Волчью яму», мы старались показать человека, борющегося наперекор самым трудным обстоятельствам за то, чтобы стать Человеком. И это тоже роднит его с героями моих прежних картин — активность в стремлении к добру.
«Можете ли предсказать успех своего фильма?» (З.Миндлин, Ленинград).
— Конечно, режиссер должен, как шахматист, видеть свою «игру» на несколько ходов вперед, но это уже из области профессионализма. Иные художественные решения подспудно зреют в сознании и проявляются подчас неожиданно. «Волчья яма», например, для меня проба пера в новом жанре.
Мы все учимся говорить со зрителями языком своих фильмов И для этого очень важна «обратная связь». Потому я с охотой встречаюсь со зрителями, люблю такое общение. В нем нахожу отклик своим мыслям, поверяю их мнениями правильность своих устремлений. Создавая фильм, мы выражаем в первую очередь собственное мироощущение. И тут весь вопрос в том, насколько оно согласуется с чувствами других людей. В письмах, которые присылают зрители, содержатся разные оценки моей работы. Одни одобряют ее, другие нет. И тут надо очень внимательно смотреть, кто пишет и с каких позиций.
Помню, среди откликов на «Белый пароход», в общем положительных, был один резко негативный. Автор письма, наверное, не понял картины. Он увидел в ней только замученных работой женщин, грубых и невежественных мужчин и мое стремление к «выжиманию слез». Как следовало реагировать на это письмо? Ведь автор не кривит душой, и это главное. Он взялся за перо, значит, фильм и его не оставил равнодушным, заставил активно откликнуться. Зрители чувствуют безошибочно серьезное отношение к делу. Они знают, что снять картину — немалый труд, даже если итог окажется неудачным. И они благодарны кинематографистам за труд, за поиск. А я, со своей стороны, считаю долгом чести так относиться к своей работе, чтобы не обманывать ожиданий зрителей.
— И последний вопрос. Он прозвучал в письме Л. Карнауховой из г. Фрунзе. Каким бы вы хотели видеть настоящего зрителя?
— Конечно, мне ближе всего люди, которые пытаются понять меня, те, кому интересны мысли и чувства создателей произведения. И счастье для художника, если такой контакт образуется — это значит, его картина никого не оставила равнодушным. Тогда режиссеру и начинают приходить письма…
Интервью вел Б. ПИНСКИЙ
Фото И. Гневашева
