У гениального Евгения Евстигнеева была одна проблема — он плохо запоминал текст и, по возможности, сокращал его, чтобы не мучиться. Однажды актер играл в «Современнике» Сатина в постановке «На дне» по Горькому. На спектакль собирался прийти знаменитый польский режиссер Анджей Вайда и Галина Волчек потребовала у бывшего супруга, чтобы он вызубрил роль полностью.
Начался спектакль. Все шло по плану, пока не настало время для монолога Евгения. Он споткнулся на первой же фразе и замолчал. Так и не вспомнив слова, актер выдал заключительную реплику: «Человек — это звучит гордо». И затянулся сигаретой. Волчек была в панике — она увидела, что Вайда вытирает платочком слезы.
После спектакля Галина кинулась к режиссеру извиняться за Евстигнеева. Но услышала в ответ: «Зачем слова, когда он так играет».
Об импровизаторском таланте Евгения ходило много баек. Например, такая. В спектакле о большевиках «Продолжение легенды» был эпизод: молодой человек (Олег Табаков) знакомится со старым большевиком (Евстигнеевым) и они пожимают друг другу руки. Табаков очень любил всякие розыгрыши и предварительно намазал правую ладонь вазелином. Евгений не растерялся и мгновенно поквитался с шутником. Как будто в порыве чувств, он начал гладить Олега липкой рукой по волосам и щекам.
И еще одна забавная история. Однажды на гастролях в Румынии, труппа после спектакля устроила посиделки в одном из гостиничных номеров. Евстигнеев, от души отметивший окончание трудового дня, уснул. А Валентин Гафт и Александр Калягин заспорили о системе Станиславского и так увлеклись, что захотели выяснить, кто из них лучший импровизатор.
Было решено сыграть этюд такого содержания: человек долго стоит перед кабинкой общественного туалета в ожидании своей очереди. Наконец, его терпение лопается, он рывком открывает дверь и видит повешенного. В качестве туалета выступил шкаф, а роль повешенного сыграла подушка, привязанная к перекладине. И Гафт, и Калягин великолепно справились с заданием. Открыв дверь, один актер принялся звать на помощь, а другой втихую удрал. Коллеги не знали, кому отдать пальму первенства.
И тут вспомнили про Евстигнеева. Его разбудили и уговорили поучаствовать в представлении. Дружный хохот раздался с первой минуты — так уморительно Евгений изобразил отчаяние бедолаги, которому уже «невтерпеж». Потом актер рванул дверь и увидев «повешенного», схватил его и выкинул вон. И издав вопль счастья, сделал «свое дело».
Актеры единодушно признали победителем Евстигнеева. Он раскланялся и ушел досыпать.
