УБИТЬ ПОСРЕДНИКОВ
«ЭДНОР ФИЛМЗ ИНТЕРНЭШНЛ» (Филиппины)
Сценарий А. Буэнавентуры, Р. Рустина
Постановка А. Буэнавентуры
Оператор Ф. Пагсисихан
Композитор Э. Куэнко
Сергей ТОРОПЦЕВ
Это не рядовой фильм. Во всяком случае, не рядовой для советского зрителя. Потому что филиппинских фильмов в нашем прокате еще не было. Так что это своего рода визитная карточка филиппинского киноискусства и в какой-то мере самих Филиппин. И то и другое до последнего времени оставалось для широкого советского зрителя далекой и малореальной экзотикой. Но 2 июня прошлого года в Кремле было подписано совместное коммюнике об установлении дипломатических отношений между нашими странами и последующее заявление провозгласило важность развития культурного обмена. Приобретенный для советского проката двухсерийный художественный фильм «Убить посредников» стал первым кинематографическим плодом этих важных документов.
В филиппинской кинематографии есть что выбирать.
Правда, сами филиппинцы недовольны своими фильмами. Действительно, в них слишком очевидны полюса: наряду с картинами, прославляющими секс, выпускаются и серьезные произведения военной тематики, которой филиппинское кино уделяет немалое внимание, и многое, что находится в промежутке, тяготея то к развлекательной пустоте, то к социальным размышлениям. Около двухсот фильмов в год — цифра нешуточная, тем более для небогатой, развивающейся страны. А ее еще надо помножить на солидный опыт.
Филиппины познакомились с кинематографом в 1903 году, собственные же фильмы начали снимать в конце второго десятилетия. На первых — и довольно долгих, более чем полувековых — порах финансовыми и идеологическими хозяевами были американцы. Американские стандарты владычествовали в кинематографии точно так же, как и в других сферах филиппинского бытия.
Она до сих пор — как отзвук этого господства — остается двуязычной: наряду с основной массой фильмов на тагальском языке выходят картины на английском.
Именно на этом языке звучат песни в фильме «Убить посредников». Правда, звучат с ресторанной эстрады и потому воспринимаются больше не в кинематографическом, а в бытовом, социальном контексте, выводя героев из сферы национального колорита.
Атмосфера фильма, к сожалению, не утоляет жажды познать Филиппины. В роскошно обставленных интерьерах глаз внимательного знатока, быть может, и подметит местную реалию, но в целом они выглядят «наднационально». Пару раз на средних планах показались городские пейзажи — тоже, в общем, какие-то «среднеурбанистские». Однажды на полной скорости за окном автомобиля промелькнули пальмы — но кто поручится, что они именно филиппинские? Филиппин в фильме не оказалось.
Собственно говоря, и филиппинцев — этакого простого «Хуана де ля Крус», как собирательно именуют они себя, — тоже нет. Обделенные яркими национальными чертами, персонажи типизированы на глобальном уровне.
Из такой среднестатистической идиллии несколько выбивается лишь главный герой — сержант полиции Пепе Герреро (артист Джозеф Эстрада). В этом образе выразительно проявилось противоречие между заемными стандартами конструирования непобедимого героя и желанием показать рядового филиппинца.
С одной стороны, зритель с первых же кадров понимает, что сержант — парень не промах, его не возьмешь голыми руками. Да и вооруженными тоже не просто. Бегает он быстрее юркого воришки, ситуации моделирует на несколько ходов вперед, обладает недурными бицепсами и великолепным прямым в челюсть. Супермен? Пожалуй.
С другой стороны, Пепе — человек рассудительный, немногословный, тяжеловатый, медлительный. На экране — во многом, думается, усилиями актера, преодолевающего в тяжелой борьбе схему, — намечается внутренний облик «тао» — простого жителя филиппинского архипелага, вошедшего в современный мир со своими архаичными взглядами, одним из стержней которых является страх нарушить нормы внутреннего кодекса взаимоотношений с соплеменниками, повышенная этическая чувствительность. Потому-то Пепе в финале, даже победив зло, отказывается продолжать свое дело, свою правую борьбу и бросает форменную портупею полицейского на стол начальника: «Это грязная работа, и поэтому я намерен уйти в отставку. С меня, пожалуй, хватит. Слишком много убитых на моей совести».
Привычные для хрестоматийного детектива стремительные действия нелепо контрастируют с замедленным ритмом внутренней жизни Пепе. Они не дополняют друг друга, не перекликаются, не гармонируют. Они просто существуют каждый сам по себе. Традиционная школа мастерства авторов пришла в противоречие с понятным и похвальным тяготением к национальному.
Вот почему наш супермен вдруг оказывается весьма и весьма совестливым. Другие полицейские и домами роскошными обзаводятся, и на собственных лимузинах раскатывают, и одной любовницей не ограничиваются. А у Пепе — ни любовницы, ни жены, ни машины, ни дома, ни даже приличного обеда. И все потому, что не хочет «выслуживаться», «подмазываться», «совсем не похож на полицейского» и абсолютно чист в смысле взяток (однажды он берет — но под дулом пистолета, а затем жертвует эти купюры лечебнице для наркоманов).
Он один такой на всю полицию города Сакраменто.
Есть, правда, еще капрал Серрано, но тот совсем никуда не годится, кроме как на иллюстрацию известной мысли о том, что «добро должно быть с кулаками» (сам он об этом не догадывается и смиряется с присутствием зла, утешаясь лишь своей непричастностью к нему). Старый, тихий, незаметный, этот капрал напоминает киплинговскую крысу Чучундру, предпочитавшую на всякий случай держаться поближе к надежным стенкам.
Вся остальная полиция прогнила, заражена коррупцией, вплоть до полковника, получающего от преступного синдиката за невмешательство тридцать процентов прибыли и требующего пятидесяти.
Так что Пепе Герреро, по существу, выходит один на один с полицией, покрывающей и сеть тайной проституции, и прибыльный грабеж на улицах, и синдикат по торговле наркотиками. Примем это как условность, как обобщение, как символ.
Но что обобщает этот символ? Борьбу добра и зла?
Информацию о том, что в полиции есть слабые духом, но сильные капиталами начальственные чины, связавшиеся с преступным миром, и сильные духом герои, побеждающие отдельные конкретные проявления зла, но побеждаемые злом вообще?
Краткие рекламные аннотации рекомендуют фильм как политический детектив. Элементов детектива в нем предостаточно. Погони, стрельба, убитые люди, взрывающиеся машины, преступники и полицейские, неожиданности, драки, закрученный сюжет…
Но свою политическую позицию авторы не выразили достаточно четко, и от этого пострадала социальная направленность произведения.
Впрочем, может быть, в следующий раз в наш прокат выйдет филиппинский фильм, действительно содержащий своеобразные национальные характеры.
Фильм «Убить посредников» лишь намекнул на такую возможность…
