Татьяна ХЛОПЛЯНКИНА
В феврале в Москве состоялся двусторонний советско-болгарский творческий симпозиум, посвященный теме «Образ современника в болгарском и советском художественном кино».
Так уже бывало не раз. Собираются кинематографисты на какой-либо смотр или фестиваль. Привозят фильмы, сделанные разными художниками в разных странах. Принцип их отбора, как правило, совершенно свободный и в какой-то степени даже случайный: везут то, что ново, и то, что наиболее интересно. Но вот фильмы начинают сменять друг друга на экране — и вдруг обнаруживается какая-то удивительно стройная система в их чередовании, явное сходство тем, жанров, проблем. Так было и на этот раз. Несколько дней делегация болгарских кинематографистов смотрела в зале СК СССР новые советские ленты. Несколько дней в соседнем зале советские кинематографисты знакомились с болгарскими фильмами. Потом две группы воссоединились, сели за стол друг против друга — и выяснилось, что разговор, для которого они собрались, на самом деле уже давно идет. И начался он не в тот момент, когда зажглись экраны в двух соседних залах, а гораздо раньше, когда еще только-только рождались и вынашивались замыслы всех этих картин, когда шел поиск новых тем, сюжетов, проблем, героев.
Что же это за герои? И что за проблемы?
«Нам крайне необходим сегодня герой, стоящий на переднем плане жизни и борьбы, выражающий всю напряженность нравственных, духовных поисков».
(Эмил ПЕТРОВ, главный редактор журнала «Киноискусство», глава делегации болгарских кинематографистов)
ЧЕЛОВЕК НА СВОЕМ МЕСТЕ
… Он может быть первым секретарем горкома партия, как, например, в советском фильме «Обратная связь». Или секретарем окружного комитета партии, как к болгарской ленте «Год из одних понедельников». Социологом, как в нашем «Собственном мнении». Или командиром подводной лодки, как в болгарском «Циклопе». Но кроме всех этих профессий и должностей, есть у него еще одна обязанность, быть может, самая трудная — быть готовым к тому, чтобы решать за себя и за других, нести на своих плечах ответственность за судьбу, работу, а иногда и жизнь многих людей.
IIo-раэиому подошли авторы к показу такого героя. К примеру, в «Обратной связи» сознательно вынесена за скобки не только вся так называемая личная жизнь персонажей, но и огромный комплекс разнообразных проблем, существующих на всякой большой современной стройке. В центре внимания авторов только один вопрос, связанный с досрочным, но экономически невыгодным пуском первой очереди строящегося комбината, и постепенно мы настолько проникаемся важностью, остротой конфликта, что отпадает необходимость в более подробном знакомстве с другими сторонами жизни героев. В «Годе из одних понедельников» режиссер Борислав Пунчев, напротив, попытался как можно шире показать всю деятельность современного руководителя: герой появляется и на стройке и в селе, пытается разобраться в сложных конфликтах своей и чужой личной жизни, кого-то поддерживает, кого-то справедливо отчитывает и неизбежно выступает не столько участником (на это у него не хватает времени), сколько судьей, произносящим последнее слово в многочисленных спорах. Таким образом, здесь мы видим два пути, по которым может развиваться так называемый производственный сюжет. В чем-то они противоположны. Но в чем-то и сходны, потому что в деятельности героя авторов интересует главным образом один момент — момент принятия решения. В «Собственном мнении» именно право и необходимость решать делают героя таким уверенным в себе, ощущение ответственности не только не давит ему на плачи, но, наоборот, окрыляет и словно бы поднимает над людьми. В «Циклопе» болгарского режиссера Христо Христова главный герой, командир подводной лодки, напротив, словно бы аккумулирует в себе все тревоги мира, за который он несет ответственность. Его профессия — ждать самого страшного и делать все для того, чтобы оно никогда не наступило, наложила свой неизгладимый отпечаток на облик этого человека; в общение с близкими, с друзьями он словно бы привносит холод и полумрак океанских глубин, из которых он только что вернулся и куда через сутки уйдет снова…
Фильмы спорят друг с другом, поэтому естественно, что и о фильмах тоже много спорили. К примеру, болгарского критика Ивайло Знепольского огорчило то, что и в «Обратной связи» и в «Годе из одних понедельников» действие перенесено в «генеральные штабы», в среду руководителей, в то время как в «Премии» гражданскую, творческую активность проявляет простой рабочий, и это особенно ценно. «Вряд ли есть необходимость делить среду, в которой действуют герои, на «низы» и «штабы», — возразил на это советский критик Александр Караганов. — Проблемы, стоящие перед Потаповым из «Премии», существуют на любом уровне, и суть их заключается в соответствии личности тому, что она делает сегодня, и тому, что будет делать завтра, в определении шкалы нравственных ценностей». И здесь мы переходим к другой группе лент, тоже исследующих, но уже на совершенно ином материале, нравственные проблемы.
ДЕРЕВЬЯ БЕЗ КОРНЕЙ…
Женщины… Деревенские женщины с темным, жестким, беспощадным загаром на лицах, с резкими, размашистыми жестами, руками, налитыми силой и свинцовой усталостью. Они ухаживают за скотиной, таскают тяжелые корзины, делают всю необходимую женскую, а заодно и значительную часть мужской работы, что дает одному из героев болгарского фильма «Матриархат» повод для невеселой шутки: «Если бы я был инженером, я бы измерял мощность машин в женских силах, а не в лошадиных». Женщины, женщины, а где же ваши мужчины? Нельзя сказать, что а «Матриархате» их вовсе нет. Одни из героев служит, судя по портфелю, в какой-то конторе и, возвращаясь по вечерам, дает жене ценные указания, как починить загон для скота («Найди веревку!» «Веревки нет». «Так надо найти!»). Второй — буфетчик, он немножко проворовался и отбыл в колонию, куда жена регулярно ездит с домашней провизией. Есть еще парочка бездельников, путешествующая по деревням в поисках легкого заработка. Мужчины, мужчины, как же не хватает вас в этих домах, на этих полях…
По своей направленности лента Людмила Киркова примыкает к тому болгарскому циклу, который принято называть «миграционным». Впрочем, и «Матриархат», и «Дерево без корней», и «Крестьянин на велосипеде», так же как советские ленты «Мимино», «Позови меня в даль светлую», о которых подробно говорилось на симпозиуме, посвящены не столько теме миграции, ухода из села, сколько нравственным сдвигам, происходящим в сознании человека в тот момент, когда он теряет привычную почву под ногами, привычные корни. Помните портфель, который все время не выпускает ив рук герой Станислава Любшина из «Позови меня в даль светлую»? О портфеле весьма нелестно, даже брезгливо отзывается и одна из героинь «Матриархата». Впрочем, дело, конечно, не в портфеле. Дело и не в велосипеде, на котором без конца курсирует из города в деревню герой другой болгарской картины, «Крестьянин на велосипеде». Дело в том, что всех этих героев, по точному замечанию А. Караганова, легче всего охарактеризовать, воспользовавшись приставкой «полу»: «Полурабочий, полукрестьянин, получиновник, полуинтеллигент, и перед каждым маячит угроза стать никчемной личностью — получеловеком».
Дерево без корней, как известно, высыхает. Человек без корней, в общем, может просуществовать. Но неизбежно начинает мертветь его душа. Однако под корнями следует понимать не только родной дом, родную деревню. Корни — это верность человека самому себе, своему предназначению, тому добру, которое изначально заложено в каждом из нас. В «Калине красной» Василий Шукшин показал позднее прозрение человека, вся предыдущая жизнь которого была цепью предательств. В противоположность Егору Прокудину герой болгарского фильма «Авантаж», веселый уголовник Лазарь Касабов по прозвищу «Петух», никакого трагического ощущения вины в себе не несет. Он одинаково уверенно чувствует себя и в людской толпе, карманы которой ловко очищает, и на допросе, где демонстрирует приемы очищения этих самых карманов, и в среде школьников, которым выдает себя за летчика. И все костюмы герою впору, и все ухаживания удаются, и всех решительно он предает — девушек, товарищей, — предает для того, чтобы и они потом так же его предали бы. «Мы видим на экране человека, примеряющего на себе равные маски.— сказал критик Виктор Демин, — легко вписывающегося в любую среду, поразительно талантливого и зловещего, потому что он, как колобок из детской сказки, «и от дедушки ушел, и от бабушки ушел», и от всех ушел — но может ли он в этом случае к чему-либо прийти?» «Авантаж» Георгия Дюлгерова доводит до абсурда, до фантастического предела то явление, которое мы зовем бездуховностью. Советский критик Армен Медведев заметил: «Возможно, фильм слишком экспрессивен, слишком озабочен поисками формы. Но при бурном развитии телевидении, при театральном буме зрителю неизбежно приходится выбирать, ради чего он пойдет в кино. Поиск Дюлгерова именно потому кажется мне перспективным, что ищет новые способы общения со зрителем».
Итак, зритель. К нему постоянно возвращались в своих спорах участника симпозиума.
« … Невозможно вести поиск выразительных средств без учета зрительской реакции, потому что это может привести к весьма драматичным результатам. Формула Сергея Эйзенштейна об эксперименте, доступном миллионам, не только не устарела, но, напротив, стоит на повестке дня. Превращение массового искусства в высокое и высокого в массовое — вот одна из важнейших, актуальнейших современных проблем».
(Александр КАРАГАНОВ, кинокритик, секретарь СК СССР, глава советской делегации)
ЗРИТЕЛЬ…
Что может привлечь сегодня зрителей в кинотеатр? Участники симпозиума отвечали на этот вопрос по-разному. По мнению советского критика Николая Суменова, привлечь может прежде всего актуальная проблематика, как это, собственно, и произошло в болгарском кино в семидесятые годы, когда именно проблемные фильмы вернули в кинотеатры ту часть публики, которую потеряли традиционно развлекательные жанры. Болгарский режиссер Людмил Кирков убежден: «Главное сегодня — не просто привлечь зрителей, но завоевать их доверие, а для этого есть только один путь — правдивость и достоверность». Советский критик Мирон Черненко коснулся проблемы «трудного» фильма, когда «чрезмерно усложненная форма, уход от реальности, в сторону чистого метафоризма играют отрицательную роль в зрительской судьбе некоторых лент». Зритель стал, таким образом, главным героем состоявшейся дискуссии, придал ей особый интерес и остроту, и это избавляет нас от необходимости как-то подытожить разговор.
Он не окончен уже хотя бы потому, что у каждого зрителя и у каждого нового фильма есть прекрасное право дать свой ответ на вопрос, как и о чем говорить со зрителем — сегодня, завтра, всегда.
