РАВНОВЕСИЕ
«БОЯНА», БОЛГАРИЯ
Автор сценария Станислав Стратиев
Режиссер Людмил Кирков
Оператор Димо Минев
Художник Георгий Тодоров
Композитор Борис Карадимчев
Н. ЕРМАШ
Когда фильм «Равновесие» демонстрировался на ХШ Международном Московском кинофестивале, концертный зал «Россия», где проходил конкурсный показ, был полон зрителей. Почему столь большое внимание привлек этот фильм? Чем объяснить и итоговый успех болгарской картины — присуждение ей серебряной награды авторитетного смотра? Думается, дело здесь и в самой волнующей людей теме, и в форме подачи жизненного материала с экрана.
Сценарист Станислав Стратиев и режиссер Людмил Кирков — художники остросовременного видения и принципиальные сторонники кинематографа активного, вторгающегося в гущу актуальных, подчас больных вопросов, волнующих современника. Фильмы, сделанные ими совместно носят на себе печать открытой гражданской позиции. Вспомним »Недолгое солнце» или «Оркестр без названия». Психологически точные характеры, взрывные конфликты внутри сюжета, глубокие социальные обобщения.
Общественной значимостью и злободневностью обладает и «Равновесие».
Суть замысла — в столкновении двух противоположных позиций: творческой, деятельной и — пассивно-потребительской. Авторы фильма устами своих мятущихся, неуспокоенных и весьма противоречивых героев размышляют над приоритетами нравственных ценностей, над «проблемой проблем» — поиском личности своего места в жизни и в обществе.
«Фильм в фильме»… Прием этот распространен в мировом кино, служит в разных случаях различным целям. В «Равновесии» нас знакомят со съемочной группой, получаем мы представление и о характере фильма, над которым работают кинематографисты, герои ленты. Но достаточно беглого знакомства, чтобы понять насколько банален и пуст тот будущий фильм, что объединил на время съемок Сценариста (Георгий Георгиев-Гец) и Режиссера (Константин Коцев).
Впрочем, в подчеркивании никчемности рождающегося киноопуса есть и очевидный расчет — именно эта никчемность тревожит, бередит совесть Сценариста. В спорах его с Режиссером, человеком сугубо земным и прагматичным возникнет и получит развитие тема духовности, моральных ценностей, мимо которых, влекомые миражем легкой славы и удачи, они прошли в своей совместной работе. Есть какая-то горькая ирония в том, что жизненные конфликты и споры людей, занятых на съемках, во сто крат острее, богаче ярче, чем бледные, схематичные фантомы, которых запечатлевают они на пленке своего фильма.
Перед зрителем — судьба водителя такси Милко (Павел Поппандов) и его жены технолога Елены (Пламена Гетова), которую бессмысленность их совместного существования доводит до самоубийства. А в момент трагедии Милко нежится в объятиях беззаботной ассистентки режиссера Марии (Екатерина Евро) и мечтает стать известным боксером, известным автогонщиком, известным… Сценарист тоже хочет прославиться, но в эпизоде пьяного откровения, признавшись, что его произведение бездарно и уныло, увлекает столь же разгоряченного спиртным Режиссера (который тоже, разумеется, хочет стать знаменитым) мужественной перспективой официально и во всеуслышание отказаться от столь пошлой затеи, как их фильм. Но наступает минута, когда они трезвеют. Фильм закончен и предъявлен на суд публике. Странная эта премьера, странный это успех, не приносящий подлинного удовлетворения бенефициантам. Сценарист, хотя его и терзают угрызения совести, тает, слыша аплодисменты. Режиссер непробиваем в своей апатичной невозмутимости. Таксист Милко… он как ни в чем бывало продолжает крутить баранку, на своих грезах об успехе поставив крест. Но, как ни старайся, из памяти действующих лиц никуда не идет труп несчастной Елены. Да и время от времени каждого из них кольнет видение далекого детства, когда все они мечтать вырасти хорошими, честными людьми.
Ранее тот же нравственный посыл, помнится, служил движущей силой фильма «Большое ночное купание» известного болгарского режиссера Б. Жалязковой, но в очень непохожей ситуации. В картине «Равновесие» примечательно то, что пафос ее выявляется как бы на двух уровнях — непосредственно житейском, где рассказывается драматичная история Елены и Милко, и на более возвышенном — на уровне размышлений над жизненными фактами, где вопросы правды и ответственности выходят за рамки индивидуального житейского опыта и приобретают значительное общественное звучание.
Фильм ценен и тем, что исподволь открывает поэзию, сокрытую в будничном существовании, казалось бы, заурядных, ничем не выдающихся людей. Нам дано почувствовать душевную чистоту и цельность героини фильма Елены, проникновенно сыгранной талантливой Пламеной Гетовой. Если придерживаться привычной терминологии, то она героиня безусловно положительная. Ей противостоит Милко, но и он не схематичный злодей, не маска, а живой человек со своей «субъективной» правдой. Самоубийство же Елены я лично склонна трактовать как достаточно условный знак ее трагической возвышенности и отъединенности от окружающего порядка вещей. Как ни странно, при всей трагедийности этой ноты не возникает ощущения минорности, мрачной безысходности, акт этот воспринимается скорее как выражение непримиримого протеста и нравственного максимализма.
Это одна линия фильма. Она переплетается с другой, главной, связанной с судьбой Сценариста, представленной, в свою очередь, как бы тремя пунктирными линиями. Детство его в бедном деревенском семействе, молодость в холодной мансарде, где на стене — вырезанный из журнала портрет Хемингуэя, и, наконец, нынешний комфорт виллы, в которой он вольготно обитает. Соотнесенная с трудным прошлым драматурга респектабельная вилла, да и под стать обстановке там «балкантуристская» атмосфера на съемочной площадке наталкивают на мысль: писатель оторвался от корней, отошел от того круга истинных переживаний и знаний, которые когда-то в прошлом взрастили его дарование. Замечательный актер Георгий Георгиев-Гец дает нам почувствовать недюжинную силу этого человека из народа, таящуюся, правда, под «наслоениями» моды, конъюнктуры, подражательности. Он утратил, увы, жизненную зоркость и «адекватность» реакции: при виде гибнущего человека он не умеет найти правильное, разумное решение; и все же сохраняется в нем что-то подлинное, что-то симпатичное, какое-то мучительное, тревожное беспокойство (совестливость?), что особенно заметно в ключевом полуночном диалоге с Режиссером когда проясняются позиции сторон.
Драма Елены, казалось бы, случайного, неблизкого человека, выбивает Сценариста из состояния каждодневной «драмы мельчания» Но удастся ли ему восстановить правду в себе, обрести внутреннее равновесие?
Авторы задают этот вопрос и зрителям.
