Инна Натановна СОЛОВЬЕВА
Член Союза писателей и Союза кинематографистов СССР
Окончила театроведческий факультет ГИТИСа в 1949 году. Кандидат искусствоведения. Выступает в печати со статьями, рецензиями, обзорами по вопросам театра, кино, литературы с 1950 года. Автор книг «Кино Италии», «Спектакль идет сегодня», «Жак Беккер», «Жан Габен» (совместно с В. Шитовой). Лауреат премии в области кинокритики и кинотеории Союза кинематографистов СССР и Союза кинематографистов Киргизской ССР.
В «Советском экране», где была опубликована первая кинорецензия И. Соловьевой «Ждите писем», сотрудничает с I960 года. Напомним некоторые из статей И. Соловьевой, опубликованных в нашем журнале (написаны совместно с В. Шитовой): «Жан Габен и еще один Жан Габен», «Многие и еще двое».
Услышав что на телеэкране пойдет фильм «Таня» по известной и давней пьесе Алексея Арбузова, прикидываешь: должно быть, экранизация — некий поклон нашим тридцатым годам. Уж если житейская мода вернула все это — крепдешин и воланы, маленькие вязаные шапочки, подложенные плечи, — как знать, не вернется ли заодно и вкус к законченному, пригнанному сюжету, к отчетливой трогательности и столь же отчетливому, выделанному драматизму сердечных историй, к броской их простоте (он любит ее, и ома любит его, но вот,..)» «Таню» впрямь можно экранизировать, воскрешая и стилизуя чары былого театра и чары былого женского типа, шарм этой показательной судьбы — с ее наставительными крахами, с ее непременным выпрямлением. Но Анатолий Эфрос заинтересовался в пьесе не типом, а личностью; в личности же его заинтересовала внутренняя предопределенность прежде всего. Именно так он и поставил в объединении «Экран» «Таню» с удивительной и неожиданной Ольгой Яковлевой в заглавной роли.
Впрочем, почему же «с Яковлевой неожиданной»? Неожиданно разве то лишь, что роль, казалось бы, артистке противопоказанная, вдруг пришлась впору, будто на нее писана. А так-то Ольга Яковлева в «Тане» именно та, какой ее знают по спектаклям Театра на Малой Бронной и совсем не знают по кино: до сих пор она снималась удручающе, будто в работе с другими режиссерами ей отказывало все: и ее легчайшая, стремительная возбудимость, н точность ее парадоксальных ходов, и весь душевный аппарат ее единственной в своем роде актерской личности.
Яковлева не играет женский тип тридцатых годов (про это вообще надо забыть, и забыть про рационально бодрое развитие сюжета — как Таня освобождается от плена любви, потом от плена столь же самопоглощенного материнства и от плена иссушающего, аскетического труда, чтобы превратиться в гармоническую женщину образца нашего, тридцать пятого года). Яковлева играет характер-мир — чудаческую н внутри себя совершенную систему души, замкнутую, как принято говорить, «на себя». Предметом фильма становится вовсе не то, что Таня стремится найти себя, уйдя от Германа: это скорее история того, как Таня пробует уйти сама от себя, не столько даже от любви, которой одержима, но от собственной природы — постоянно н страдальчески капризной. Таня — Яковлева — истинная прелесть, но женоненавистник, пожалуй, нашел бы в ней подтверждение своей правоты. Прелесть, а страшновато. Самоотверженна, но в самоотвержении что-то высасывающее, неотвязное. Непосредственна, но лишена простоты. Неизвестно, что это создание выкинет в следующую минуту (опять же прелестно, но как с такой жить из года в год?). Притом в главном она предрешена, неизменна, всегда равна сама себе в мерцании своих причуд.
Изощренной, богатой верностью, с какой все это найдено и сыграно, можно только восхищаться
Погруженный в быт и из быта очищенно извлеченный этюд об одном цельном характере и о нескладице двух судеб — вот что такое новая «Таня». Это и доходит убеждающе, если только самому себе не мешать воспоминаниями про то, как пьеса звучала раньше Бог ты мой, да ведь новое прочтение не отменяет старого. Просто мы становимся богаче: у нас их теперь два.
И. Соловьева
