съемки закончены
Я попал в IX век, перешагнув через тысячу лег, словно Алиса в свою страну Зазеркалья. Только совсем иной была эта глянувшая на нас с киноэкрана страна. В зачарованной своей тишине, в светлых, прозрачных озерах, в лесах она еще не называлась Гардерикой (как величали древние скандинавы северо-западную Русь), она еще и не осознала себя Россией. Здесь жили древние славяне, будущие русские люди. Сеяли хлеб, охотились, ковали железо. Порой набеги мурманов, приходивших из-за моря, разоряли край. Вот и сейчас на экране, оцепенев от ужаса, маленькая русоволосая девочка заметила на озерной глади диковинное судно. Оно шло на веслах, будто подгоняемое взмахами крыльев. Страшная голова дракона, вырубленная из дерева, венчала корабль. На берег сошли чужеземные воииы. Нет, они не найдут добычи в деревне, ужа разграбленной прежним набегом, но увезут с собой пленником — за далекие северные моря — брата этой девочки, юношу по имени Кукша. И ему доведется изведать горечь долгой разлуки с родиной пройти через многие испытания, окрепнуть разумом и духом, познав вражду и дружбу, ненависть и любовь.
И все это тысячу лет назад! Не летопись, а словно будни истории. И жестокий шторм, обрушившийся на ладью мурманов (которых позже будут называть викингами или варягами). И страшная морская битва с древними данами, столь непохожая на нынешние сражения тяжкими ударами мечей, звоном и треском разрубаемых щитов, всей своей грозной, медлительной пластикой.
И скалистый берег фиорда, к которому после долгих скитаний пристает ладья… Пропасть времени, отделяющая нас от происходящего на экране, и вместе с тем живость, образная реальность запечатленного на нем — вот первое увлекательное ощущение, которое рождает новая картина народного артиста СССР, кинорежиссера Станислава Ростоцкого, снимавшаяся совместно Центральной киностудией детских и юношеских фильмов имени М. Горького (СССР) и киностудией НОРСК-ФИЛМ (Норвегия) при участии В/О «Совинфильм».
«Вы узнаете меня здесь как режиссера, — сказал мне перед просмотром Станислав Иосифович. И добавил с легким смущением: — Но учтите, это детская картина».
В этом-то, как выяснилось, оказалась суть еще одного яркого впечатления от увиденного: это великолепная адресность создаваемого фильма! Он по праву рождается на студии детских и юношеских фильмов. Он несет в себе поэтику этого возраста, его впечатлительность, его тягу к увлекательному сюжетосложению, к чувствам высоким и поступкам необыкновенным — ко всему тому, что, увы, не столь уж часто мы встречаем в картинах, формально «детских» и «юношеских».
Ростоцкий (никогда прежде не обращаясь ни к подобному материалу, ни к жанру, ни к возрасту) с блеском показал, как это надо делать. Да. «И на камнях растут деревья» — картина, обращенная к подросткам, к юношеству. Но она (сужу по себе) способна будет увлечь любой возраст. Потому что она сродни любимой книге детства, которую мы подчас с удовольствием снимаем с книжной полки. Вот самые первые и самые искренние впечатления от увиденного.
… А посмотрели мы «черновую сборку» фильма — еще окончательно не уложенного в метраж, еще без шумов, без музыки, еще не озвученного начисто норвежскими и советскими актерами. Это интереснейшая стадия картины, когда она вся «стоит в лесах», когда еще можно исправлять, улучшать (если есть что!), доводить до блеска.
После просмотра — встреча с научными консультантами. Специалистами по истории и старине, по оружию и одежде, по быту и обычаям… Любопытнейший разговор! Ростоцкий помечает в блокноте замечания. Они весьма своеобразны. Например, осторожнее пользоваться словом «викинги» (они себя так не называли)… в сцене боя воины должны чаще наносить удары не по щиту, а рубить под щитом… в сцене пира и подношения даров конунг Олаф обязательно должен и сам отдарить гостей… у матери Кукши не может быть расстегнут ворот рубахи… надо подправить по правилам кузнечного ремесла сцену, когда Кукша кует меч… и т. д. и т. п. Все, почти все это еще можно подчистить в монтаже, хоть я и убежден, что большинство подобных огрехов могут заметить лишь квалифицированнейшие специалисты-ученые. Однако точность всегда питает правду.
«Мы очень старались, чтобы все было по правде», —замечает режиссер. «И это получи лось», —суммируют консультанты.
Разговор долгий. По ходу его Ростоцкий (отменный рассказчик!) вспоминает перипетии съемок, делится впечатлениями от киноэкспедиции в Норвегию. С восторгом говорит о построенных нашими корабелами «драконах»—ладьях викингов. «Они потрясающе плавучи. Летят на тридцати двух веслах, как на крыльях, но такой «кораблик» можно сдвинуть и двумя веслами, хотя он весит 35 тонн. В плавании нам неизменно салютовали все проходящие иностранные суда, потому что… Это такая красота!.. В Норвегии на берегу собирались толпы, эффект поразительный — «драконы» в норвежском фиорде, знаете, не верили, что эти корабли (ладьи их предков!) построены в России!.. И когда после съемок норвежские гребцы прощались с ладьями, они едва сдерживали слезы».
… Через несколько дней мы снова встречаемся с С. И. Ростоцким (теперь — в монтажной). Назавтра он улетает в Норвегию. Там вместе с режиссером Кнутом Андерсеном (принимавшим с норвежской стороны участие в съемочной работе) Ростоцкому предстоит озвучание. Фильм на три четверти снимался в России, но играют в нем преимущественно норвежские актеры. И звучание их языка будет сохранено в картине.
Спрашиваю у Станислава Иосифовича о том, как проходили съемки, что привлекло его к самой теме, к материалу фильма — весьма необычного, неожиданного в творческой биографии режиссера.
«Интересно время, в которое мы погрузились. Интересны возможности съемок. И у нас на Севере, под Медвежьегорском и Выборгом. И в Норвегии. Страна необычная, очень красивая. Хотя вы не представляете, как трудно найти в сегодняшней Норвегии хотя бы уголок «нецивилизованного» пейзажа. Есть у меня и личные пристрастия. Норвежцы — все рыбаки, по духу и крови, и я, знаете, рыбак. Ну, да это, конечно, не главное.
Наверное, не очень нужно доказывать, но нужно показывать зрителям, что любовь к Родине — самое высокое чувство. В данном случае на материале романтически-приключенческом. Фильм и начинается словами: «Это было очень давно… Тысячу лет тому назад. Это было тогда, когда не было еще России и не было Норвегии, но уже была земля, на которой рождались, жили и умирали люди, чьи потомки назовут себя русскими и норвежцами. И они любили свою землю и в радости, и в горе…» Вот эту тему и проносит через весь фильм наш юный герой Кукша, насильно оторванный от родного уголка земли, от матери, близких, отчего дома… Любовь к девушке Сигню не может удержать его на чужбине. И героиня, понимая это, жертвует своей любовью, счастьем во имя еще более высокого чувства — любви своего любимого к родине. Это тоже важный оттенок мысли, идеи нашего фильма.
Конечно же, есть в фильме какой-то отпечаток современной жизни и современных взаимоотношений. Ведь мы адресуемся к сегодняшним зрителям, а не к… аудитории IX века. Мы говорим нынешним людям: лучше дружить, чем враждовать, лучше узнавать друг друга, чем чуждаться, лучше торговать, а не воевать. Эти мысли пронизывают сюжет, судьбы наших героев. Мы хотели выразить в фильме и уважение к укладу жизни, истории, далекому прошлому нашего северного соседа. Искусство должно сближать людей. И я рад, что это так часто происходило во время работы над фильмом, в общении с норвежскими кинематографистами и многими-многими людьми, ставшими нашими истинными друзьями в этой стране.
Что еще хотелось бы сказать о картине. Мы не снимали «строгий», «скрупулезный» исторический фильм. Здесь иная тональность. Но, конечно, мы стремились к точности, к образной правде. К тому, чтобы вызвать у зрителей эмоциональное сопереживание, заставить их вместе с героями фильма любить или негодовать. И еще: поверить в то, что это было тогда, что мы действительно вглядываемся в прошлое через грандиозную толщу лет. Работа с нашими научными консультантами была огромная — вот еще задача, которая подогревала интерес к делу! Как сражались, на чем плавали эти люди, которых потомки назовут викингами? Мы построили две ладьи и проделали путь из России в Норвегию, походили по фиордам, два раза попадали в шторм, «драконы» выстояли превосходно и вернулись к нашим берегам!.. Ну, а каково было застолье этих людей, которых наши предки называли «норманами», «мурманами»?.. А как, скажем, долго искали собаку — спутника девушки Сигню. Им стал исландский волкодав поразительно доброго и бессмысленного характера. Ни на кого не похожая собака! Вот, решили мы, такие собаки и жили в IX веке!.. Я вспоминаю сейчас лишь отдельные штрихи, подчас забавные детали сложного воссоздания атмосферы, колорита времени, которое, поверьте, обходилось нам усилиями огромными, целыми «мешками крови»…
Хочу сказать еще об одном. Наш фильм не имеет ничего общего с западными боевиками «о викингах», в которых прославляется дикость, жестокость, культ насилия и нет ни малейшей правды быта, правды жизни. Наш фильм, мы в этом уверены, несет добрые мысли и чувства».
Андрей ЗОРКИЙ
