ОТЕЦ-ХОЗЯИН
По мотивам одноименного романа Г. Ледды
Итальянское радио и телевидение
Сценарий и постановка П. и В. Тавиани
Оператор М. Мазини
Художник Д. Збарра
Композитор Э. Макки
Г. БОГЕМСКИЙ
«Оптимистической трагедией» назвал фильм «Отец-хозяин» один итальянский критик. Трагичны условия, в которых проходят детство и юность героя — сардинского пастушонка, оптимистична его борьба за освобождение от вековых предрассудков за право учиться, за утверждение своей личности. Лента звучит как широкое социальное обобщение, отражает желание целого поколения молодых итальянцев, родившихся на голодном и отсталом юге страны, коренным образом изменить свою жизнь.
Режиссеры Паоло и Витторио Тавиани перенесли на экран автобиографическую книгу Гавино Ледды «Отец-хозяин», в которой автор рассказал, как ему удалось стать университетским профессором, крупным специалистом по языкознанию (а вместе с тем — добавим от себя — и известным писателем, так как за «Отцом-хозяином» последовали другие произведения, принесшие ему литературную славу). Книга эта удостоена высшей итальянской литературной награды — премии «Виареджо»; одноименный фильм, поставленный по ней братьями Тавиани в 1977 году на Международном кинофестивале в Канне получил главный приз — «Золотую пальмовую ветвь», что явилось сенсацией и вызвало замешательство в буржуазной печати. Это была значительная победа прогрессивного кинематографа.
В прологе фильма мы видим ученого — Гавино Ледду: он распахивает перед актером, играющим его отца Эфизио, дверь в деревенскую школу, где учится маленький Гавино. События ленты начинаются в тот осенний день, когда Гавино забрали из школы и первый ученик на долгие годы превратился в пастушонка. Отец объясняет учительнице, что вынужден это сделать, ибо мало ввести закон об обязательном обучении, государству надо еще позаботиться о том, чтобы прокормить граждан. Пока же учение остается привилегией богатых. Гавино должен работать, помогать отцу: тот отправит сына в горы пасти овец. Класс застывает от ужаса: ведь каждый из этих мальчиков может завтра тоже оказаться вне стен школы.
Домом Г авино стал сложенный из камней загон, где живут козы и овцы. Нам показывают, как постепенно тупеет, дичает одаренный ребенок. Единственная премудрость, помимо пастушечьего дела, которой отец пытается его научить — это умение хитрить и быть всегда начеку, чтобы тебя не обманули другие.
В финале на экране вновь ученый Гавино Ледда. Он же говорит нам о том, как важно человеку избавиться от вековечных предрассудков, познать свет учения. И никогда не отрываться от корней своего народа, от родной земли Сардинии, как бы бедна она ни была, от ее языка — лишь тогда человек сможет бороться и за полное социальное освобождение.
Для самого Гавино Ледды этот путь был нелегким. Сначала он учился выражать свои мысли на диалекте, потом на итальянском языке. А затем овладел всеми премудростями науки — от радиотехники в военном училище на континенте, где служил в армии, до латыни, которую выучил самостоятельно, доказав себе и другим, что учение — достояние не одних только богачей. В тридцать с небольшим он стал профессором университета в сардинском городе Сассари.
Но одним из препятствии — и наверное, самым главным, — которое должен был преодолеть юноша, была власть отца. По-итальянски, как и во многих других языках, слова «отец», «хозяин», а также и «святой патрон» имеют общий корень и звучат весьма сходно. От своего отца, сурового и властного Гавино унаследовал настойчивость, железный характер и выдержку, редкое трудолюбие. Бунт Гавино против отца, не признающего никакого другого труда, кроме физического, и считающего все остальное «обманом», это одновременно и бунт против «хозяина» и против «святого» (не случайно во время крестного хода, когда Гавино вместе с другими юношами несет тяжелую статую патрона селения, ему вдруг кажется что у святого лицо его отца). На поверку, однако, выходит, что отец — далеко не хозяин и не святой, он сам жертва и раб. Его жизнь, как и жизнь других крестьян зависит от перекупщиков, от колебаний цен, от капризов погоды, от стихийных бедствий. Его достояние — стадо или урожай — постоянно в опасности, ему угрожают и засуха, и мороз, и воры, и дикие звери. Одна из лучших сцен фильма — молчаливое примирение между отцом и сыном после того, как последний восстав против деспотической его власти, утвердил себя как личность. По своей композиции эта выразительнейшая сцена заставляет вспомнить рембрандтовское «Возвращение блудного сына».
Старика Ледду играет актер Омеро Антонутти, так же как и молодой Саверио Мариони (Гавино), сумевший создать на редкость яркий и запоминающийся образ. В фильме снимались и непрофессионалы, начиная с самого Гавино Ледды и членов его семьи. Это сочетание актеров с исполнителями, взятыми из гущи народной жизни, точность деталей крестьянского труда, быта роднят фильм с лентами неореалистов. Реалии народной жизни, сама тематика фильма подчеркивают верность режиссеров традициям неореализма, насколько это возможно в 70-е годы. Но вместе с этим есть и многие приметы нового политического кино, его выразительных средств и языка. Например, ирония — излюбленное оружие братьев Тавиани. Вспомним хотя бы трагикомический эпизод с неудачной попыткой Гавино эмигрировать. Кстати, затрагивая вопрос об эмиграции (бегство с голодного Юга итальянские режиссеры показывали нам во множестве фильмов), братья Тавиани вслед за Леддой решают его по-другому: наверно, к лучшему, что Гавино остается на Сардинии. Оторвавшись от родной земли, вряд ли он сумел бы достичь того, что ему удалось.
В итальянском прогрессивном кинематографе, так же как в литературе, существует мощное течение получившее название «меридионалистское» (от слова «меридионе—«юг») и ставящее проблемы социального, экономического, культурного развития отсталого и нищего Юга Италии. Вспомним такие шедевры неореализма, как «Земля дрожит» и «Рокко и его братья» Лукино Висконти, «Под небом Сицилии», «Развод по-итальянскии» и другие «сицилийские» ленты Пьетро Джерми или такой фильм, как «Христос остановился в Эболи» Франческо Рози, удостоенный одной из главных премий XI МКФ.
Свой непростой мучительно-сложный творческий путь братья Тавиани когда-то начинали с фильма «Человек, которого надо уничтожить», повествовавшего о борьбе сицилийских крестьян за землю. Их новый фильм «Отец-хозяин» в каком-то смысле возвращение к истокам и вместе с тем идейно-художественная вершина их творчества Это весомый вклад в меридионалистскую культуру Италии, страстный и искренний протест против вековечной нищеты и дикости Сардинии.
