Владимир АМЛИНСКИЙ,
секретарь Правления Московской организации Союза писателей СССР, лауреат премии Московского комсомола
Пожалуй, я бы не решился на серьезный разговор о кинематографе, не будь волею судьбы именно ему обязан своим приходом в литературу. В конце 50-х годов я закончил сценарный факультет ВГИКа; кое-кто из нас, выпускников, уже имел в активе готовые сценарии, написанные вполне профессионально и одобренные нашими мастерами. Мы вынашивали планы новых работ в кинематографе. Однако большинству из этих надежд не суждено было осуществиться сразу — в то Время картин снимали гораздо меньше, чем сейчас.
Наши мастера учили, что сценарист — это прежде всего литератор, возможности его достаточно широки. И мы вняли этому уроку. Некоторые ушли в журналистику, в публицистику, в редактуру… Опыт времени, поколения, собственной жизни некоторых из нас привел в прозу.
После института я работал на целине, жил в Сибири, в Средней Азии. Накапливая приметы и подробности времени, узнавал и старался в меру сил осмыслить, понять окружающих людей, время. Становление, мужание, поиски моего поколения — вот тема моих первых прозаических книг.
Хотел начать со сценариев, а начал с рассказов. Сейчас понимаю, что в этом был свой смысл: в литературе не стягивали производственные путы. И все же время от времени ощущалась тоска по кинематографу.
С особенным удовольствием вспоминаю работу над документальными лентами. Первый сценарий рассказывал о Вилкове — есть такой городок на юго-западе страны, который стоит на воде, и единственным видом транспорта там служат лодки. Фильм, снятый режиссером И. Гутманом, так и назывался: «Город смоляных лодок». Плывут в лодках люди, у каждого своя судьба, свой характер, свои помыслы и мечты Наша скромная документальная лента была отмечена международной наградой — «Гран при» на фестивале документальных фильмов во Флоренции.
Потом была картина о Сибири, состоявшая из нескольких новелл и называвшаяся «Твоя большая Сибирь». Мы с режиссером А. Ниточкиным старались уйти от привычных штампов представления о Сибири как о чем-то очень экзотическом. Стараясь показать этот суровый край с позиций обыденности, снимая с этой темы псевдоромантический флер, мы хотели увидеть реальных людей, с их конкретными проблемами, раздумьями, делами.
Каждая документальная съемка давала возможность мне, прозаику, видеть «крупный план», пристально вглядываться в человека. Вот почему я до глубины сердца благодарен документальному кинематографу. Сила конкретного факта и художественная тонкость его осмысления; бесспорность документа и проблемность, заявленные авторской позицией; возможность в монтаже кадров проследить множество ассоциативных связей между явлениями, —все эти черты, присущие документальному кино, делают его сильнейшим средством раскрытия на экране личности человека, проникновения во внутренний мир нашего современника.
В современном кинематографе мне кажется очень важным принцип документализма — не как прерогативы лишь хроникального жанра, но как общего принципа построения художественного фильма, подлинности характеров, обстоятельств. Ведь есть картины, целиком основанные на вымысле, но какие удивительные открытия жизни, открытия человека содержатся в них!
Здесь хотелось бы, например, назвать фильм режиссера Ильи Авербаха «Монолог», снятый по сценарию Евгения Иосифовича Габриловича, который я бы позволил себе определить, как «прозу для кино». Более всего в этой ленте привлекает попытка авторов исследовать человеческую судьбу, развернутую в повествовании, свойственном более литературе, чем кинематографу, проследить движение мысли героя, проанализировать противоречия в его поведении. Фильм концентрирует не столько действие, сколько размышление. Это размышление о важном, о главном: как и во имя чего прожита жизнь, о состоявшемся в ней и несостоявшемся, о беспощадном поиске правды в других и в самом себе.
Интересной показалась мне картина Никиты Михалкова — экранизация пьесы Александра Володина «Пять вечеров». Авторам ведомо не только время и его точные, узнаваемые приметы. Им ведомы и люди в силе своей и слабости, в сиюминутности интересов, и в стремлении к целостности. Здесь сталкиваются не обстоятельства, а внутренние состояния. Накопление беспощадных, противоречивых подробностей приводит к эмоциональному взрыву. И взрыв этот не на экране, а в нас, зрителях…
Последняя картина Ларисы Шепитько «Восхождение», созданная на основе повести Василя Быкова, обращена к главной, на мой взгляд, проблеме человеческого бытия — проблеме выбора. Полнее всего человек раскрывается именно в такие моменты, когда решение зависит целиком от него самого и не на кого переложить ответственность. В этой, к несчастью, последней своей работе режиссер вскрывает глубинные истоки человеческой нравственности в истинно философском масштабе.
Все это действительно талантливые фильмы, ставшие этапными в сегодняшней истории нашего кино. Они говорят о современнике, хотя действие ни одного из них не происходит сегодня.
Действие кинофильма «Монолог» охватывает целую эпоху в жизни нашей страны, в «Восхождении» показаны события Великой Отечественной войны, а в «Пяти вечерах» ясно различимы приметы жизни 50-х годов. И еще одну особенность этих фильмов стоит подчеркнуть — их отчетливую связь с литературой.
Мне, как писателю, в кино не повезло, — ни одна из экранизаций моих повестей и рассказов не принесла удовлетворения. И в последнее время я стал отказываться от заманчивых на первый взгляд предложений экранизировать ту или иную из моих вещей. Поэтому я с доброй завистью смотрю на работы, литературный первоисточник которых не просто скопирован на экране, но, творчески интерпретированный режиссером, обретает новые, неожиданные по своей зрелищной и идейной выразительности черты.
В то же время появляются на экране фильмы, насыщенные разного рода перипетиями, усложненными и надуманными, где зрительским интересом движет не авторская мысль, а внешний событийный ряд. Подчас мало остается за кадром, в подтексте невысказанного, все свои небогатые знания о герое авторы стараются перенести на экран, и зрителю не остается пищи для размышления. Во многих фильмах мы имеем дело не с живым человеческим характером, а с неким знаком. Рабочий, инженер, врач, художник — зачастую это лишь внешнее представительство определенной социальной среды, лишенное своей неповторимой индивидуальности, какого бы то ни было жизненного наполнения. Такие герои не отражают время, они лишь по внешним приметам «из жизни», но они не имеют объема. Как силуэты, которые умело делает ремесленник на улице курортного городка.
От художника требуется большая тонкость в понимании и оценке явлений, глубокие и подлинные знания о современности, наконец, мужество в обращении к проблемам сегодняшнего дня. Конфликты в наше время как бы погружены, растворены в повседневности и быте. Однако мы не можем от них отмахнуться — мол, нетипично. И трагедии сегодня еще происходят, только они тоже порой не сразу различимы.
Меня уже не один год привлекает проблема драматичных судеб так называемых неблагополучных подростков. В свое время я побывал в нескольких детских колониях и потом написал серию очерков о несовершеннолетних преступниках. Они опубликованы в «Литературной газете». Проблема эта до сих пор, увы, не теряет своей актуальности: не так давно вышло постановление ЦК КПСС «Об улучшении работы по охране правопорядка и усилении борьбы с правонарушениями», где остро поставлена задача «совершенствовать работу по предупреждению правонарушений среди несовершеннолетних в учебных заведениях, трудовых коллективах и по месту жительства». Этот призыв нашей партии впрямую обращен и к литераторам и к кинематографистам. Разумеется, я далек от мысли, что мы можем вот так, сразу, разрешить этот сложнейший для общества вопрос, и все же важно хотя бы ставить такую проблему и в литературе и на экране со всей прямотой, не боясь острых углов. Многое уже сделано на этом пути, и я вновь хочу принести благодарность документальному кино за ряд смелых и глубоких лент.
Многие годы я всматриваюсь в этих ребят, праздно шатающихся по улицам, толкающихся по подъездам, пристающих к прохожим. Они на грани: преступление еще не совершено, но может произойти. Как задержать их по эту сторону невидимой границы дозволенного, как убедить плененных уличной «романтикой» подростков в существовании других, истинных духовных ценностей? А ведь кто-то, еще в самом начале пути, должен был по-настоящему понять их, сказать какие-то самые главные слова — не равнодушные, а выстраданные. Направить в русло созидательной деятельности, увлечь.
Юности всегда нужна игра, она неспособна воспринимать жизнь в ее мерном течении, она постоянно ищет остроты, обновления. Человек в переходном возрасте очень требователен к окружающим, и, не найдя среди старших примера для подражания, сам изобретает себе кумира, ищет свои средства для самовыражения. И, случается, самые добрые, мудрые, природой назначенные помыслы оборачиваются желанием утвердить себя любой ценой — в пьянке ли, в драке или в чем-то еще пострашнее.
Иногда я начинаю понимать, что до сих пор еще не знаю о них, об этих ребятах, всего, что нужно знать для того, чтобы помочь. Например, мне как-то не приходило в голову, что у них может быть острая потребность в лирике — да-да, в лирике! А недавно шел по улице и увидел группу пресловутых «волосатиков»: они стояли в тесном кругу и самозабвенно пели под гитару какую-то песню. Кто-то держал листок со словами я прислушался — пошленький такой текст, смешной даже. Но эти слова казались им настоящими — о любви, о нежности. И вдруг я почувствовал, что в этот самый момент, в этой бедной текстом и музыкой песне, раскрывается их душа — тоскующая и мятущаяся. Разумеется, сами они об этом не подозревали, выход души здесь не был столь высок и силен, чтобы произошло какое-то очищение, осмысление самих себя. Но было ясно: в этой толпе, сейчас поющей, завтра пьющей где-нибудь в подворотне, есть люди интересные, нами не увиденные, не понятые, отброшенные нашим невниманием. Надо бы попристальнее вглядеться в них, понять их судьбы, попытаться проникнуть в их внутренний мир — а такой есть, я уверен.
Не так давно я закончил работу над остро волнующим меня материалом. Вместе с чилийским режиссером Себастьяном Аларконом мы написали сценарий художественного фильма «Санта-Эсперанса», съемки которого уже закончены.
Нами было задумано киноисследование социальных, психологических, нравственных мотивов поведения представителей молодого поколения одной из зарубежных стран. Главное, что отличает сегодня молодежь всего мира—обостренное желание осознать себя в обществе, себя в себе, поиск идеала любви, счастья, гармонии. Встречаются личности чрезвычайно интересные, неожиданные, творческие, со многими из них мне доводилось разговаривать во время зарубежных поездок. В центре нашего повествования — несколько героев, у каждого своя судьба, свое прошлое, которое ретроспективно проходит на экране. Объединяет этих людей не только место заключения — заброшенная деревня в одной из стран Латинской Америки, ставшая тюрьмой, —но и молодость, желание бороться за свои идеалы, вера в человечность. Перед каждым из них стоит извечная проблема выбора.
Боюсь показаться необъективным, но предварительный просмотр фильма «Санта-Эсперанса» убедил меня в том, что в этой работе режиссеру С. Аларкону удалось подняться на новый уровень творческого осмысления факта. Образность ленты, отмеченной большой социальной конкретностью, основана на причудливом сплаве реальности и художественного вымысла.
Мы надеемся, что будущие зрители воспримут философскую, мировоззренческую линию фильма, которая зовет задуматься о смысле существования, о жизни, столь непохожей на жизнь наших молодых людей, о социальной справедливости.
С каждым днем наша действительность становится все более богатой разнообразными и заслуживающими самого пристального внимания искусства явлениями; «…в активности масс — важный источник силы социалистического строя» — сказано в постановлении ЦК КПСС «О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной работы». Вот почему, выходя на современную зрительскую аудиторию, мы не должны забывать: зритель знает о жизни ничуть не меньше, а подчас и больше, чем мы. И нам нельзя его обманывать, нельзя вести разговор с ним свысока: мы должны со всей искренностью ставить и обдумывать вместе с ним самые важные, самые животрепещущие проблемы времени.
