ЧЕЛОВЕК УХОДИТ ЗА ПТИЦАМИ
«УЗБЕКФИЛЬМ»
Сценарий Т. Зульфикарова
Постановка А. Хамраева
Гл. оператор Ю. Клименко
Гл. художник Э. Калантаров
Композитор Р. Вильданов
Александр ЛИПКОВ
Фильм «Человек уходит за птицами» Али Хамраева как будто бы возник вполне случайно. Незадолго до начала его съемок режиссер говорил в интервью о замысле картины, посвященной труженикам хлопковых полей, о работе над сценарием «Я тебя не забыл». И вдруг внезапный зигзаг во вроде бы ясном, давно определившемся творческом пути. Отложив «на потом» актуальные современные темы, Хамраев возвращается в далекое прошлое, рассказывая притчу-поэму о юности будущего поэта, поражающую метафоричностью, богатством цвета, пластической образностью.
Откуда этот запоздалый рецидив «поэтического кино?» Случайность? Или все же была у режиссера потребность снять именно такой фильм?
Момент случайности, конечно, был: сценарий Тимура Зульфикарова «Мушфики уходит за птицами» попал в руки Хамраеву действительно нежданно-негаданно. Сценарий необычный, яркий, талантливый, написанный ритмизованной прозой; поэтический монолог-исповедь героя чередуется в нем со страстным, печальным, взволнованным авторским словом. Добавим еще, что сценарий не давал никаких подсказок будущему режиссеру, он лишь заражал вихрем эмоций, будоражил воображение, требовал самостоятельного поиска.
Можно поверить, конечно, что Хамраева увлекла чисто профессиональная задача: ведь, что говорить, обращение к такого рода сценарной литературе, труднейшей для воплощения именно в силу своей талантливости, само по себе свидетельство и мастерства режиссера, и смелости, и его творческой зрелости. И все же решающим, думается, было иное. Сценарий этот мог попасть в руки Хамраеву раньше или позже, но он был необходим ему. Необходим как познание самого себя, как художественное выражение своего взгляда на мир, своего отношения к призванию художника, того, во имя чего ставились все предшествующие и будут ставиться все последующие фильмы, о чем бы ни шла в них речь — о революции и борьбе за Советскую власть, как в «Чрезвычайном комиссаре», «Без страха» и «Седьмой пуле», или о любви, как в «Белых, белых аистах» и «Поклоннике».
«Человек уходит за птицами»— картина до конца личная, авторская. Нужно сделать, правда, некоторую оговорку. В сценарии Зульфикарова было ясно, со всей определенностью сказано, что речь идет о будущем поэте: «Через много лет (иль веков) он стал легендарным острословом, мудрецом и поэтом Востока Мушфики, младшим братом Ходжи Насреддина».
У Хамраева же изменено и имя героя (он стал зваться Фарух) и само заглавие фильма. Творческой необходимости в этом не было. От этого лишь затемнился смысл — от героя отрезана его последующая жизнь, та, что начнется после надписи «Конец фильма». Слова человек и поэт не синонимы. То, что рассказано в фильме о герое, приложимо не вообще к человеку, а только к поэту. Если зритель не поймет, что Фарух — будущий поэт, от него ускользнет и суть фильма.
Впрочем, не почувствовать, что Фарух рожден быть поэтом, трудно. И потому, что так прекрасно лицо юного Джахангира Файзиева, играющего эту роль. И потому, что так открыт красоте мира его взор, а сердце — страданию и боли. И потому, что скитания и одиночество — его удел. Но что же все-таки то главное, что делает человека поэтом? Чувство прекрасного? Без него нет поэта, но само по себе и оно еще не все значит.
В самых первых кадрах фильма мы видим лицо юноши, прижавшееся к прозрачно-белым лепесткам цветущего миндаля, его глаза, пораженные этим вечным и новым чудом пробуждающейся красоты. «Вставайте, люди! Просыпайтесь! Я видел, в горах миндаль расцвел!..»
За дувалами поднимаются заспанные лица. Кто там дерет глотку? Зачем не дает спать? Лениво потягиваясь, обитатели кишлака выползают из ворот, нагоняют Фаруха, сбив на землю, зло пинают ногами. Подумаешь, миндаль расцвел!..
Уже в этом лаконичном вступлении заявлен тот главный конфликт, который будет продолжаться, насыщать непримиримой остротой весь фильм: конфликт красоты и жестокости.
Фильм Хамраева поразительно красив (способности оператора Юрия Клименко и художника Эмонуэля Калантарова смогли развернуться здесь в полную силу). Но красота нужна тут не ради авторских экзерсисов, суть в ней самой. Точно так же и жестокость фильма, обнаженно подчеркнутая, пронизывающая всю его ткань сценами кровавых охот, убийств, насилий, присутствует в картине не ради бьющих по нервам эффектов.
Это ее другой полюс. Жестокость — попрание красоты мира, попрание человечности. Красота — обвинение жестокости. Между двух этих полюсов пролегает тяжкий путь познания будущего поэта.
Первая любовь. Еще не понятая, не осознанная им самим. Девушку зовут Амадеря (щемящей нежностью наполнила этот образ восемнадцатилетняя Дилором Камбарова, игравшая героинь в трех предшествовавших картинах Хамраева). Она первая говорит Фаруху слова любви, первая целует его, сама просит украсть ее из отцовского дома. А он… Он еще не знает, что такое любовь, любит ли он…
Он поймет свою утрату позже, тогда, когда ее выведут в парандже из родительского дома; мулла прочтет благословляющую молитву, монеты с широкого блюда посыплются на нее серебряным дождем, и незнакомый человек навсегда увезет Амадерю. Столпившиеся во дворе сельчане будут приветствовать молодых радостным гулом голосов, и лишь один Фарух среди этой толпы в ужасе закроет глаза. По его вине свершается торжественно обставленное насилие, он не нашел силы воспротивиться злу.
Однако самое роскошно-мерзостное, концентрированное воплощение зла в картине — Аллаяр-бай, красочно сыгранный Мелисом Абзаловым. Он появится в первом же послетитровом кадре, несущийся во главе своей свиты-банды, оскверняя криком и гоготом тишину бездонно-белого пространства снежных полей, гор, неба. И дальше через весь фильм покатится эта лавина зла…
Вот танцует перед толпой бедняков актер в комично-свирепой маске. Он изображает алчного владыку, готового пожрать всех баранов, взять себе в наложницы всех девушек. Смеются люди, узнавшие знакомые повадки Аллаяр-бая. Они смеются, но уже натянута тетива, и через мгновение упадет пронзенный стрелой актер.
Фарух и его друг по странствиям Хабиб, кажется, нашли оазис счастья на берегу реки. Они ловят рыбу, иногда ходят в село заработать себе на лепешку хлеба; для них светит солнце, зреют плоды на деревьях, бездонная красота мира окружает их. Они свободны, как птицы. С ними Гюльча, спасенная Хабибом девочка-сирота.
Однажды утром Фарух берет посох, чтобы снова отправиться в путь: он понимает, что стал уже здесь лишним — Гюльча и Хабиб любят друг друга, он не нужен для их счастья. Он оставляет их безмятежно спящими на ложе среди спелых плодов айвы, под мирным покровом голубого неба. «Помогите им, помогите», — отправляясь в дорогу, обращается Фарух с молитвой к своим святым, великим Хайяму и Джами, Навои, Саади.
Но его путь недолог. Внезапно, как удар, во весь кадр голова умирающего аиста, сбитого наземь стрелой. Значит, и сюда докатилась банда Аллаяр-бая. Фарух бежит назад, но уже поздно, уже свершилось худшее: безжизненно плывет по воде поруганное тело Гюльчи, а Хабиб, вызвавший Аллаяр-бая драться с ним один на один в честном бою, подло зарезан в реке ножом, спрятанным в сапоге. Фарух плывет наперерез Аллаяр-баю, чтобы продолжить поединок, начатый его другом. Но и из этой схватки Аллаяр-бай выходит невредимым, не усомнившимся во всесилии своей злой воли…
Хамраев меняет здесь задуманный драматургом финал. По сценарию Мушфики топил Аллаяр-бая. И с этого момента кончалась юность Мушфики, начиналась судьба Мушфики-поэта.
Чем же вызвано отступление от литературного текста? Боязнь возложить на героя груз убийства? Нет, конечно же, нет. Режиссер просто не хочет обещать своему герою, а с ним и зрителю скорой победы над злом. Это не один эпизод в судьбе поэта. Это борьба на всю жизнь.
И потому появился иной, не написанный в сценарии финал. «Как жить на земле, где ненавидят, грабят, убивают друг друга?»—спрашивает потрясенный Фарух у бродячего странника-поэта, человека с иссеченным морщинами и шрамами лицом. Вместо ответа тот достает из мешка, переброшенного через седло ослика, кривой меч. Дает его Фаруху, а затем и сам берет такой же. Сшибаются мечи, звенит сталь о сталь. «Молодец», —подбадривает старик юношу, радуясь, что так уверенно держит оружие рука его ученика, что так точны его удары. Этот юноша готов к битве со злом, битве на всю жизнь.
Вот ответ, который дает режиссер на вопрос: «Что делает человека поэтом?» Не только дар ощущать красоту мира, жить с душой, открытой боли и радости, но и готовность идти на бой.
