к 80-летию со дня рождения
Р. ЮРЕНЕВ
Помните, как Валентин Серов написал Петра Первого? Мчит против ветра, с палкой в руке, грозно сияя очами, свита едва поспевает за ним… Так старожилы «Мосфильма» вспоминают проходы по коридорам студии Ивана Александровича Пырьева в бытность его директором: и очами сиял, и палка в руке, и свита не поспевала… И, главное, ничего не укрывалось от взыскательного хозяйского взгляда, всюду бывал: в павильонах и в кабинетах, в мастерских, лабораториях, гримерных, просмотровых залах. Знал производство до тонкостей, до мелочей.
И как было не знать?! Ведь большая часть жизни прошла в этих павильонах, кабинетах, коридорах. Большая часть жизни, отданной кинематографу, отданной охотно и безраздельно.
Вспоминают Пырьева повседневно и в Госкино, куда приходил он советоваться, порою спорить, и в Союзе кинематографистов, организатором и руководителем которого он являлся, и в Московском Доме кино, где был главным выдумщиком и заправилой, и в редакции журнала «Искусство кино», где был редактором, и в Театре-студии киноактера, и в Бюро пропаганды советского киноискусства, и во многих других больших и малых учреждениях многосложного мира кино. И нередко воспоминания переходят в легенды. Маститые кинорежиссеры рассказывают, как Пырьев, изругав их, потом ночами возился с их первыми, в муках рождавшимися картинами. Народные артисты показывают, как он работал с ними, добиваясь единственно верных решений. Плотники вспоминают, как собственноручно сломал он плохо построенную декорацию. Писатели — как ласково и хитро заманивал их в сценарный отдел. Бухгалтеры — как проверял каждую копейку. Музыканты — как подхватывал и выправляя рождающуюся мелодию песни… И все говорят о неукротимом темпераменте, о бурной смене настроений, об умении быть и нежным, и грубым, и смирно-внимательным, и дерзко-нетерпеливым… Удивительный был человек! И жизнь его была похожа на увлекательнейший роман.
Родился он в сибирском городишке Камень, что на Оби. Сиротствовал в доме деда, познавая все крестьянские труды, потом в лавчонке отчима — и за прилавком и на побегушках. Четырнадцати лет удрал на войну. Добрался до фронта в солдатских теплушках, стал разведчиком, был ранен, двумя георгиевскими крестами награжден. Революцию встретил в госпитале. Воевал с белогвардейцами на Урале. В частях Красной Армии увлекся самодеятельным театром, пристрастился к русской классической литературе. Познакомился с Григорием Александровым (тоже будущим кинорежиссером, народным артистом СССР) и вместе с ним прибыл в Москву, в театральные мастерские Пролеткульта.
Было время безбрежных мечтаний, дерзких планов, пересмотра всех принципов и традиций. В спектаклях Сергея Эйзенштейна играл Пырьев юношу-боксера в «Мексиканце», взаправду боксируя на ринге, устроенном в центре зала: играл не то клоуна, не то гусара, а в общем-то фашиста в «Мудреце», в коротеньком фильме «Дневник Глумова». Но потом, поссорившись с великим режиссером, ушел в другой театр, к другому великому режиссеру. Вс. Мейерхольду, у которого играл в «Лесе» Островского гимназиста Буланова в зеленом парике. Но и здесь не ужился. Казалось однообразным и скучным все время играть одно и то же, гораздо интереснее было читать агитационные стихи Маяковского в рабочих и красноармейских клубах. А оттуда судьба привела его в кино.
Но если Эйзенштейн, Александров, Штраух и другие пролеткультовцы свой путь в кино сразу начали с этапных, нашумевших постановок — «Стачки», «Броненосца «Потемкин», «Октября», — Пырьев шел другим, гораздо более скромным и трудным путем. Он начал как помощник рядовых режиссеров — Ю. Тарича, Е. Иванова-Баркова, по рядовым картинам — «Морока», «Лесная быль», «Крылья холопа», «Булат-Батыр», «Мабул», «Герои домны». В те времена съемочные группы состояли из нескольких человек, и помощник режиссера должен был делать все: и сценарий подправлять, и актеров находить, и строителями декораций командовать, и доставать из-под земли какие-нибудь редкостные предметы, без которых на съемках не обойтись! И здесь пошла о Пырьеве молва, что может он все, что нет помрежа энергичнее его, что любой, даже самый беспомощный режиссер при помощи Пырьева обязательно добьется успеха. И уже поручают Пырьеву выручать проваленные постановки, вывозить запутавшихся режиссеров, но… собственной постановки не дают!
А он добивался. Писал сценарии. Но их давали ставить другим. Наконец, добился. Получил постановку, но по чужому сценарию. Это была «Посторонняя женщина», сатира на обывательщину. Пырьев сделал ее хорошо: остро, целенаправленно, зло. Артисты О. Жизнева, К. Градополов играли выразительно, достоверно.
Но по второй картине пошли трудности, неудачи, переделки. «Государственный чиновник» сатирически изобличал стяжательство, приспособленцев, внутренних врагов. Максим Штраух играл превосходно. Но попытки на ходу переделывать сценарий, вводя в него злободневные политические мотивы, привели к неточности акцентов, к неясности мысли. Более двух лет возился Пырьев с незадававшимся фильмом, наконец, довел его до экрана, но успеха не получил. Не удалось завершить и следующую постановку, «Деревня последняя». Но состоялась и экранизация (совместно с М. Булгаковым) «Мертвых душ».
Однако воля, упорство, возрастающее мастерство помогли преодолеть кризис. Работа над одной из первых звуковых картин — «Конвейером смерти» — по сценарию написанному совместно с М. Роммом и В. Гусевым, принесла удачу. Фашизм, набиравший силу в Германии, был показан правдиво и гневно. Актрисы А. Войцик, Т. Макарова создали привлекательные образы молодых работниц. Еще больший успех принес «Партийный билет» по сценарию К. Виноградской — драма о бдительности, о рабочей солидарности и ответственности, о важности партийных документов. Снова Ада Войцик, а с нею — А. Абрикосов, И. Малеев, А. Горюнов и другие артисты показали зрелое мастерство.
И здесь в творчестве Пырьева вновь происходит перелом. После успеха напряженных психологических драм он возвращается к комедии, но уже не сатирической, а лирической, музыкальной. «Богатая невеста», «Трактористы», «Любимая девушка», «Свинарка и пастух», созданные до войны. «Сказание о земле Сибирской» и «Кубанские казаки», поставленные в конце сороковых годов, открыли зрителю безоблачный, счастливый мир красивых и добрых людей, радостного труда, чистой любви, веселых и дружеских отношений. Сценаристы Е. Помещиков, Н. Рожков, В. Гусев воспевали людей нового, социалистического общества. Образы, созданные Мариной Ладыниной, Николаем Крючковым, Борисом Андреевым и многими другими артистами, служили нашей молодежи примером высокой нравственности, верности в любви, в труде, в дружбе, преданности Родине, социализму. Песни композиторов И. Дунаевского, братьев Покрасс, Т. Хренникова были подхвачены народом, зазвучали и звучат до сих пор по всей стране. И только в суровые годы Великой Отечественной войны Пырьев отошел от комедии. Он поставил первый военный полнометражный фильм «Секретарь райкома» — драму о партизанской войне с незабываемыми образами патриотов, созданными актерами В. Ваниным и М. Жаровым. А когда фашистские полчища покатились на запад, когда очертания нашей победы стали отчетливо видны. Пырьев вернулся к музыкальной комедии, сделав «В шесть часов вечера после войны», где показал, какой будет радость победы, как встретят советские люди героически завоеванный мир.
Пятидесятые и шестидесятые годы в творчестве Пырьева ознаменованы несколькими драмами на социально-бытовые и нравственные темы («Испытание верности», «Наш общий друг», «Свет далекой звезды»), документальными фильмами о борьбе за мир и экранизациями произведений Достоевского. Для любителей и знатоков кино этот новый перелом в творчестве Пырьева остается загадочным: светлые комедии о современности и романы Достоевского! И верно, ясного, исчерпывающего объяснения этому нет. Его нужно искать и в личной жизни режиссера, и в его давней привязанности к русской классической литературе, и прежде всего в бурном, страстном, противоречивом характере Пырьева. Непреодолимое стремление к справедливости, к правде, к духовной чистоте, мучительное преодоление своих страстей, роковые столкновения мечты и суровой жизни — вот что привлекало Пырьева в Достоевском. Он старался осмыслить идеи и образы гениального писателя с позиций современности, вступать в спор о человеке, о добре и зле. И это давалось с потерями, с трудом. Блестяще экранизировав первую половину романа «Идиот», найдя в артистах Ю. Яковлеве и Ю. Борисовой отличных исполнителей ролей князя Мышкина и Настасьи Филипповны, Пырьев не нашел художественных средств для трагических обстоятельств второй половины книги и оставил экранизацию незавершенной. В «Белых ночах» неудачно вышли фантазии мечтателя, была утеряна скорбная поэзия повести. Зато в решающей, казалось бы, самой трудной встрече с Достоевским — в «Братьях Карамазовых»—Пырьев добился успеха.
Было бы ошибкой требовать даже от длинного, трехсерийного фильма вмещения всех образов, событий и, главное, размышлений, которыми столь сверхъестественно богат великий роман. На многое Пырьев не посягнул, многое опустил. Но характеры героев, особенно Федора (М. Прудкин), Мити (М. Ульянов), Ивана (К. Лавров), Алеши (А. Мягков) и Смердякова (В. Никулин) получились необычайно близкими к роману, узловые трагические сцены были исполнены страсти, боли, надежды, человечности. Образы классической литературы, хранимые в индивидуальных представлениях каждого зрителя, нередко не совпадают с образами, воплощенными на экране. Поэтому вероятно, что некоторые зрители могут поспорить и с интерпретацией Пырьева. Но несомненны яркость, темперамент, человеческая крупность этих интерпретаций. В них живут могучие чувства талантливого режиссера.
… Пырьев умер во сне, вернувшись со съемок «Братьев Карамазовых». Сердце не выдержало великого напряжения. Но основное уже было сделано. Фильм закончили сотрудники Пырьева, исполнители главных ролей. Фильм стал достойным завершением кипучей жизни, сложного творческого пути Ивана Александровича. 17 ноября 1981 года ему исполнилось бы восемьдесят лет. Но в памяти советских кинематографистов он остался молодым, полным энергии, неукротимым. Всей своей разносторонней деятельностью он внес неоценимый вклад в русскую советскую художественную культуру, в развитие нашего многонационального кино.
