беседа в мастерской
Ведет Ф. Маркова
Поводом к этому разговору послужила строка в небольшой информационной заметке: фильм режиссера В. Рогового «Баламут» только за два первых месяца демонстрации в московских кинотеатрах просмотрели два миллиона зрителей. Факт примечательный! В особенности, если учесть, что и другие фильмы этого режиссера далеко не были обойдены зрительским вниманием, некоторые из них собирали аудиторию в 30—40 миллионов человек, а картину <•Офицеры» просмотрели 56 миллионов.
Есть ли свои закономерности в подобных приливах интереса зрителей к тому или иному фильму? Можно ли прогнозировать успех? С этими вопросами я обратилась к заслуженному деятелю искусств РСФСР кинорежиссеру В. А. РОГОВОМУ. Он сказал:
Мне думается, каждому режиссеру необходимо в определенной степени быть еще и социологом, и психологом, и педагогом. Без этих качеств, без привычки учитывать все стороны зрительского восприятия фильма он рискует остаться один на один со своим произведением и,«самовыражаясь», оказаться никому не интересным, не нужным. А поскольку кино по самой природе своей рассчитано на восприятие миллионной аудитории, подобный результат, по-моему, является убийственным. Быть социологом — это значит внимательно исследовать реакцию различных групп и категорий посетителей кинотеатров (не только на свои картины, но и на картины своих товарищей по профессии). Сводки, анкеты, опросы, личные наблюдения и беседы с рабочими и студентами, учеными и домохозяйками, жителями крупных городов и отдаленных деревень — все это совершенно необходимо, чтобы выяснить, во-первых, что интересно и важно ДАННОЙ ГРУППЕ зрителей и, во-вторых, —ВСЕМ им вместе. Быть психологом — это значит пристально вглядываться в лица сидящих в кинозале и уметь почувствовать их ЭМОЦИОНАЛЬНУЮ реакцию на все, показанное на экране. Иногда ты, режиссер, уверен, что какой-то эпизод взволнует людей, а другой — вызовет эмоцию протеста, гнева, а третий — развеселит. Но вот приходишь на сеанс, садишься где-нибудь в середине зала и наблюдаешь… увы, вовсе не ту реакцию, на которую рассчитывал. Такие выстрелы мимо цели, конечно, огорчают. Но зато и многому учат.
А быть педагогом (я имею в виду не работу с актером, а отношение к зрителю) — это значит никогда не забывать о воспитательном эффекте кинопроизведения. И с высоким чувством ответственности, трезво и внимательно изучать меру этого воздействия, нравственный коэффициент полезного действия от общения зрителя с героями фильма (не только положительными, но и отрицательными), понимать, насколько твоя работа помогла человеку стать лучше, умнее, добрее, требовательнее к себе, к другим.
Я сказал бы неправду, утверждая, что нам всегда удается добиться этого. Бывает, что несмотря на все усилия, результат оказывается далеким от ожидаемого. И тогда нужно искать причину просчета.
Все сказанное, конечно, не открывает никаких америк, но я делюсь своим личным опытом, который, может быть, будет полезен режиссерам младшего поколения — им ведь, конечно же, нелишне помнить о таком «прозаическом» понятии, как интересы проката…
— И все-таки, с вашей точки зрения, что вызывает наибольший интерес зрителей, какие фильмы и почему нравятся, какие нет? Можно ли это проиллюстрировать конкретными примерами?
— Исчерпывающего ответа на эти вопросы я дать, конечно, не могу. Поделюсь только некоторыми соображениями. Особую притягательность для широкой зрительской аудитории, мне кажется, имеют те фильмы, в которых узнаваема действительность, узнаваемы герои и достоверны конфликты. Узнаваемы и достоверны по жизни «Да, так и было», — говорит зритель о вымышленном событии, потому что на его улице, в школе, на заводе или в колхозе он знает людей, похожих на героев фильма и сталкивается с такими же заботами и радостями, да и сам может мысленно представить себя в той же ситуации. Вот это интересно всем, а не только какой-то определенной группе зрителей.
Второе условие общего зрительского интереса — сильный характер героя, привлекающий симпатии людей. Ведь кино как искусство возникло не на пустом месте. У него были такие могучие предшественники, как фольклор, литература, театр. А разве случайно, что эпические богатыри, герои легенд и сказок, герои античных трагедий были незаурядными, значительными людьми, смелыми поборниками справедливости? Потребность человеческого сердца открываться навстречу добру и правде, восхищаться мужеством и честностью во все времена остается неизменной. Я убежден, что общий успех ожидает именно те фильмы, где эти вековечные принципы — единоборство добра и зла, торжество справедливости — положены в основу драматургии (конечно не в абстрактном, примитивном воплощении, а в контексте актуальных проблем сегодняшней нашей жизни). На этих принципах зиждется наша классика. Обращаясь к недавним примерам, скажу о большом успехе последних картин режиссера Евгения Матвеева. Ведь никто не станет отрицать, что в героях фильмов «Любовь земная» и «Судьба» показана сила духа русского человека, что главный персонаж—личность, а не нечто заурядное, усредненное, что в нем и вокруг него бушуют страсти высокого накала. Есть в этих лентах и мелодраматические моменты. Но кто сказал, что хорошая мелодрама заказана искусству? Наоборот! Уходя из кино эмоционально возбужденным, посочувствовав чужому горю и даже поплакав над ним, человек становится нравственно чище и сильнее. Потому-то его и привлекают такие фильмы, потому-то и возникает у многих желание посмотреть их еще и еще раз.
Важный компонент массового зрительского успеха — это, по-моему, юмор в самом широком смысле этого слова, то есть не только тот, который характерен для жанра комедии, но и тот, которым проникнуты многие добрые ленты других жанров. Юмор способен создать хорошее настроение, он рождает оптимистическое восприятие мира. Этот улыбчивый настрой насущно необходим каждому человеку. И что же удивительного в том, что зритель ждет его от кино и всегда благодарен авторам, если находит?
Задумываясь над причинами зрительского интереса к своей картине «Баламут», я нахожу их как раз в том, что не забывал о «трех заповедях, указанных выше. Бесхитростная история о парне, приехавшем из деревни в город учиться на экономиста, чтобы потом в родном селе поставить ведение хозяйства на научную основу, пришлась по душе многим потому, во-первых, что наш Горохов узнаваем, похож на тысячи таких же парней из разных сел; потому, во-вторых, что он честен, удачлив, смел и уверен в своих силах, ведь цель его благородна; потому, в-третьих, что живет он весело, с доброй улыбкой и не падает духом, сталкиваясь с трудностями и препятствиями.
Схема сказки? Может быть. Но с существенной поправкой: здесь нет ничего невозможного, никаких несбыточных чудес. Зритель должен уйти из кино с мыслью, что и он может жить так же.
Хочу, однако, быть правильно понятым. У меня нет желания и права становиться в позу учителя, дающего советы другим. Я далек также от мысли на основании прокатных данных считать свои фильмы выдающимся явлением искусства и сам знаю их слабые стороны, понимаю, чего не удалось сделать, тем более, что не все мои работы имели в прокате одинаковый успех.
Вот, скажем, «Горожане» — картина, очень мне дорогая по многим причинам, в том числе и из-за того, что свела меня с таким замечательным актером, как Николаи Крючков. Она собрала лишь около 18 миллионов зрителей, а могла бы, полагаю, больше.
Я серьезно задумался, в чем же мы просчитались? И ответ нашел в зрительской почте Люди писали о том, что молодая чета, показанная в картине, оказалась не очень интересной, а ее взаимоотношения в чем-то надуманными (наиболее строгие судьи выражались еще резче — фальшивыми). Словом, в картине не получилась любовь.
Любовь? — задавал я себе снова и снова тот же вопрос. Но ведь фильм-то в основном не о любви. Почему же именно по этой линии такое разочарование?
И тогда я понял, что любовь, независимо от того, какой теме посвящена картина, на каком материале она построена, не может изображаться «мимоходом», оставаться где-то на периферии авторского внимания. Да, зритель (а не следует забывать, что подавляющее большинство посетителей кино — молодежь) ищет в фильме правдивый, волнующий рассказ о любви, и на это нельзя закрывать глаза.
— А какую роль отводите вы рекламе фильмов? Какие ее формы представляются вам наиболее продуктивными и современными?
— Тут я рискну высказать мысли «крамольные», с которыми многие, наверно, не согласятся. Мне кажется, наша реклама живет представлениями давно устаревшими, рожденными во времена, когда не было телевидения и поток информации не был столь бурным. Самый действенный вид рекламы — общественное мнение. Если вечером молодые люди пошли в кинотеатр и увидели картину, о которой потом, придя домой, заговорили как об удаче, можете быть уверены — назавтра утренние и дневные сеансы будут заполнены их родителями, дедушками и бабушками-пенсионерами, а на вечернем сеансе окажутся те, кто услышал такой отзыв на работе, в метро, в магазине. Если же фильм сразу такого впечатления не произвел — дело плохо. Конечно, красивый стенд у кинотеатра, информация по радио тоже дают свой результат, но далеко не такой, как свидетельство очевидцев …
— Но как тогда быть с фильмами, которые принято называть «трудными»? Они пользуются успехом у части зрителей, но порой не вызывают интереса большинства, а потому дают весьма огорчительные цифры посещаемости. Я говорю не о неудачах, а о лентах, получивших высокую оценку критики и даже увенчанных лаврами кинофестивалей.
— Мне кажется, в показе таких произведений большую гибкость должен проявлять прокат. Мое убеждение, что каждый фильм обязан быть обращен к большинству зрителей. Но фильмы бывают разные. Эта истина объективна. В тех случаях, когда работники кинопроката и кинофикации это учитывают, нет проблемы. Так, например, обстояло дело в Москве, когда в кинотеатре «Пламя» долгое время демонстрировался прекрасный грузинский фильм «Древо желания» режиссера Тенгиза Абуладзе. Это лента глубокого философского смысла, по форме напоминающая притчу. Человеку, идущему в кино только для развлечения, она может и не прийтись по вкусу. Но эстетический вкус нужно умело и заботливо воспитывать. Возьмем серьезную музыку. Разве всем она понятна с первого раза? Иногда паренек пойдет с девушкой в консерваторию, чтобы не показаться некультурным, хотя с большим удовольствием послушал бы популярные песенки, исполняемые на эстраде. Потом пойдет в другой, третий, четвертый раз, узнает что-то важное о произведении и композиторе, привыкнет слушать и «узнавать» музыку, и постепенно его восприятие станет иным, а вкус будет совершенствоваться. Так же обстоит дело и с киноискусством. Только умелых наставников у нас еше маловато, и это очень досадно. Я убежден что фильмы, о которых мы говорим, могут и должны находить своего зрителя, если работать с ними умело и продуманно.
Мы остановились лишь на некоторых сторонах серьезной проблемы зрительского успеха фильмов.
Тема эта поистине неисчерпаема и имеет множество аспектов. Но думается, уже те вопросы, которые затронуты режиссером Владимиром Роговым, дают немалую пишу для размышлений и практических выводов.
